Ощущение того, что этот воин-одиночка – это именно он, ОН, Хасанбек, только живой и здоровый! – пришло к нему как откровение всемогущего Сульдэ.

О Вечное Синее Небо! Неужели в Облачную Орду он будет зачислен в таком вот невероятном облике?!

Хасанбек уже начал чувствовать то напряжение, с которым воину удавалось – пока что удавалось! – ускользать от смертельных объятий звероподобного вожака демонов… И вдруг – отпустило… Темник опять был на кошме-облаке, и оно, на этот раз – не возносилось, а медленно падало на землю.

…После того, как десятники и сотники доложили о потерях, выяснилось – драконы, сражаясь друг с другом, даже не обращая на всадников никакого внимания, убили двоих нукеров из девятой сотни. Ещё один был тяжело ранен этими летающими отродьями, плюющимися железными зубами. Что уж тогда говорить, если бы вся стая развернулась и накинулась на беззащитные от ярости чудовищ чамбулы! Кроме боевых потерь, были и необъяснимые – один нукер из третьей сотни пропал, будто канул сквозь землю. Долго искали земляки его самого или хотя бы тело. Безрезультатно.

Когда страсти улеглись и небо вновь стало безмолвным, Мурад разослал во все стороны разведывательные разъезды. Пуще всего его интересовали последствия налёта крылатых бестий, а также известия из других тысяч Чёрного тумена.

Многие разъезды, объезжавшие окрестности, вернулись ни с чем. А вот разведчики, посланные в закатную сторону, порадовали известиями. За несколько полётов стрелы от перелеска, в котором тысяча пережидала налёт неистовых драконов, воины обнаружили догорающие останки одного из чудовищ. Должно быть, того, с тёмно-серым животом и перекрестными линиями на крыльях, что неожиданно вспыхнул после атаки серебристого дракона. Воины-очевидцы неоднократно пересказывали, как, оставляя густой дымный след, чудовище уносилось вперёд, с каждым мигом всё ниже падая. И где-то там, в указанной стороне, со всего маху рухнуло наземь и тут же разлетелось на куски в ужасном грохоте, в огне и дымном облаке.

С опаской приблизившись к отвратительно воняющим останкам дракона, разведчики попытались найти его сердце. Наверняка, ему не было бы цены среди странствующих целителей и шаманов. Но, к их ужасу и смятению – они не нашли не только сердца, но и каких-либо внутренностей. Более того – сам дракон состоял не из плоти, а из лёгкого твёрдого металла!

И самое ужасное – во чреве, в передней части, где должна быть голова дракона, нашли они обгоревший труп человека! И голова, и руки его были сожжены – не разобрать кто… А самое главное – нижняя часть тела, вместе с ногами, отсутствовала, словно бы кто его перекусил пополам…

Суеверно шепча заклинания и нахлёстывая коней, разведчики вернулись и доложили результаты лично Мураду. От себя лишь добавили, что в утробе дракона обнаружили останки именно того нукера, что исчез во время нападения чудовищ. Должно быть, снизившись на огромной скорости, дракон проглотил верхнюю половину туловища спасающегося бегством конного нукера. Куда при этом девалась лошадь? Наверное, убежала – не найти, унося на седле и в стременах нижнюю часть тела и ноги заживо съеденного гвардейца…

И тянулись руки воинов к амулетам.

И вновь, и вновь шарили испуганными взглядами по небу, выискивая поблескивающие точки.

А ну как – опять налетят?!

До сих пор противник, с которым непобедимым ордынцам доводилось перекрещивать неисповедимые дороги войны – так или иначе, был вполне понятен, и потому одолим. Пусть ценой громадных потерь, пусть благодаря хитрейшим замыслам лучших во Вселенной полководцев, пусть с помощью богов, но – врага удавалось одолевать.

Сегодня свершилось ужаснейшее. То, что назревало, но чего не желалось пуще всего на свете.

Война окончательно перестала быть честной. ЗА ЧТО, за какие прегрешения ниспослано отважным воинам испытание столь несправедливое и жестокое?..

Какими силами возможно одолеть ТАКОЕ???

Разве что – нечеловеческими.

Сражаться с подобными тварями небесными, ПОБЕЖДАЯ ИХ – выше сил человеческих, даже подкреплённых благосклонностью богов войны.

Однако деваться попросту некуда.

НАДО.

Глава седьмая

Побратимы во времени

– Вот тогда-то и смекнул я… Здесь не просто война с фашистами, а самый настоящий бал Сатаны. Добрую половину люда, что шатается в окрестных местах, не иначе как из самой преисподней выпустили. Может так статься, в аду главный пахан периодически амнистии устраивает. А мы, похоже, попали на очередную… Такая вот шняга, братан.

Упырь уже битый час повествовал мне своё героическое боевое прошлое. Правда, из повествования выходило, что большая его часть была вовсе не боевая и не героическая.

Родом он был из Нерчинска, ныне Читинской области. Знатное место – дикие степи с плоскогорьями. Не случайно, испокон, в царской России тут каторга была. Уже потом обросли местные пустоши поселенцами, как правило, из бывших каторжан. Вот и отец его, Пётр Антипович, был поселенцем. Отмотал срок с лихвой, отмытарил… Казалось бы – иди теперь, мил-человек, на все четыре стороны. Да куда? Кто тебя, каторжанина, ждёт? Родственнички какие были, давно уже всеми правдами-неправдами от него открестились. Потому и остался в тех диких местах. Избу небольшую поставил, женился на местной бабёнке Авдотье. Та нарожала ему троих деток – троих пацанчиков. Все как один – крепыши, в кости широкие, в отца удались. Данила был самым старшим…

Тут революция. «Долой царя!» Разноцветная чехарда: белые – красные – зелёные. Не прогадал Данила – «К каким пристать?» – выбрал цвет крови, как самый верный. Подался к красным. Сначала воевал в партизанском отряде. Потом в регулярной части под командованием Фрунзе. Хлебнул из солдатского котелка. Помотался по фронтам Гражданской войны. Два ранения. Один орден. После войны был направлен от своей части в военное кавалерийское училище.

В сорок первом ему исполнилось тридцать девять…

Мы стояли у затушенного уже кострища. Жало, только что сменившись с поста, был неподалёку, шагах в десяти. Прислонившись спиной к сосновому стволу, он не сводил с нас глаз. Я слушал Упыря молча, лишь иногда поддакивая.

– Ну, посуди сам, откель взялись все эти герои прошлых веков? Мифы и легенды ходячие… Что за толковище немыслимое устроили? И чего они все поделить не могут? У меня калган* как чайник выкипает, когда начинаю об этом думать, мысли бурлят… Может, хоть ты мне, Дымыч, чего втолкуешь? Жуть как надоело ставнями кацать.*

«Пребывать в недоумении, значит», – услужливо подсказал мне Антил, покопавшись в нашей памяти.

– Ладно, втолкую чуть позже, и только то, до чего собственным умом дошёл. А ты покуда, Данила Антипыч, хозяйство своё покажи, как обещался.

– Ну, это на раз. Идём. – Он обернулся и негромко приказал: – Жало, давай вали в лагерь, шагов за сто впереди. Да блындачь* мне в оба! Ходют тут всякие…

Когда Жало исчез в зарослях, Упырь двинул по лесной тропе, я за ним. Мой цепкий взгляд выхватывал каждую мелочь, достойную внимания. Потому, когда через двенадцать минут мы приблизились к расположению лесного лагеря спонтанно возникшей «интербригады» всех времён и народов, у меня уже сформировался чёткий вывод: место базирования «Упырёва хозяйства» было выбрано крайне неудачно. Оно больше напоминало расположение какого-нибудь Слёта ветеранов, приковылявших в загородный лес повспоминать былые дни.

– Ни к чёрту, господин местный помещик! – вырвалось у меня в сердцах. – Пришлось тут же смягчать реплику широкой улыбкой и массой пояснений: – Упырь, ты не обижайся, но командовать твоим колхозом я не хочу – у меня иные задачи и планы. А вот советом помогу, не сомневайся. Пока же скажу – ни к чёрту у тебя дела с охраной и маскировкой подступов к базовому лагерю. Вот погляди… – я принялся на ходу разъяснять ему узловые моменты и наиболее заметные упущения. – Место у тебя, Данила Петрович, выбрано правильное… В закрытой труднодоступной местности, относительно защищённое. Вот только вопрос: относительно чего? Я так понял – пока тобой не сильно интересуются… Оно и понятно – никаких активных действий ты не ведёшь, просто аккумулируешь живую силу и стараешься… с бору по сосенке ударный кулак сложить. Знаешь, Упырь, ты мне Спартака напоминаешь. Во время его вынужденной отсидки на вулкане Везувий… А там дело знаешь чем окончилось?